Другой Шевченко. Матовый отсвет благородства

Это не тот Шевченко, которого первым делом представляет болельщик, когда слышит такую фамилию. Не Андрей Николаевич. Это другой Шевченко. Хотя такая путаница только подчёркивает рельефность сюжета, который сегодня в центре внимания.

Бывают ценности блестящие, а бывают матовые. Одни бросаются в глаза любому, другие, ничуть не уступая в значимости, понятны лишь ценителю. И в судьбах такой разнобой заметен не меньше, чем в драгметаллах или камушках. Сегодняшний юбиляр, вне всякого сомнения, из вторых – из тех, чья история светит спокойно и благородно. Каким-то поразительным образом умея приглушить – в точках пересечения – те ярчайшие всполохи, которые озаряли футбольную жизнь страны.

Мало кто знает, но он ведь состоял в рядах первого отечественного суперклуба – первого в европейском прочтении. Имеется в виду киевское «Динамо» 1975 года, взявшее Кубок кубков и Суперкубок УЕФА. И то была подлинная драма.

В 1971 году Виталий Шевченко, форвард бакинского клуба «Нефтчи», стал известен всему Союзу. Ему было всего-то двадцать, но он уже бессменно выходил в основе сборной. И не просто выходил – гол в ворота Испании, во многом решивший исход отбора на Евро-1972, забил именно он.

А по итогам года авторитеты уже оценивали его как одного из лучших игроков страны: его имя в своей тройке для традиционного опроса назвал, например, такой рафинированный эстет, как Андрей Старостин. Понятно, что оставаться далее на футбольной периферии было не с руки – надо было перебираться в какую-то из столиц. И он выбрал Киев – город, где квартировал чемпион СССР 1971 года.

В первом матче сезона 1972 – в Сочи на кубок против ивановского «Текстильщика» – Шевченко открывает счёт. Ответный матч с тем же соперником – Шевченко снова забивает. Дальше по турнирной сетке ростовский СКА – и вот тут вся эта сказка внезапно обрывается. В столкновении с вратарём Шевченко получает травму – повреждение боковой связки и надрыв мениска. А далее приходит другая напасть, аппендицит, и из-за неловкости хирурга элементарная операция даёт тромбоз подвздошной вены. А это такая штука, при которой нагрузки противопоказаны. Совсем.

Человеку двадцать лет. Вот только-только перед ним были открыты все дороги, а теперь он фактически инвалид с негнущейся ногой и заглушенным дыханием. Трудно представить, какие муки он перенёс за годы лечения, но всё-таки вернулся. Благо из киевского «Динамо» его не погнали, хоть и перевели на самую низкую ставку. И в 1975-м он стал первым запасным у пары форвардов, которые в тот год поставили на колени всю футбольную Европу – для него, списанного и забытого, это, пожалуй, был свой, персональный суперкубок. Хотя он, наверное, не мог не думать о том, что если бы… Ведь в начале 1972-го эта великая пара была у него за спиной: Олега Блохина тогда только изредка выпускали из запаса, а Владимир Онищенко и вовсе был отправлен в Ворошиловград – как сказали бы сегодня, в аренду.

В общем, он честно прошёл весь тот путь до европейской вершины – уж трудового пота точно пролил не меньше партнёров, характера вложил не меньше, возможно, даже больше, – но о его участии в том походе мало кто знает. Такая вот особенность судьбы.

Да и в тренерские годы он имел все основания котироваться как специалист элитного ранга, хотя широкая публика, возможно, в такой трактовке усомнилась бы.

Но как иначе оценить того, кто, впервые оказавшись на другом конце света, не зная тамошнего языка, культуры, футбола, сходу становится чемпионом? А Шевченко сделал это с «Боливаром» в чемпионате Боливии 1992. Как оценить того, кто переигрывал – не просто побеждал по счёту, а именно переигрывал по сути футбола – романцевский «Спартак» в пору его расцвета? А «Торпедо» Шевченко, где не было ни одного звонкого имени, в 2001-м до поры до времени переигрывало в России вообще всех. Как оценить того, кто первым игрой своей команды заразил футболом Романа Абрамовича? Это история так и осталась за кулисами, но ещё до «Челси» олигарх хотел приобрести то самое «Торпедо», которое при Шевченко рождало к жизни совсем уж невероятные аналогии – с масловскими предками из 1960 года, в которых была влюблена вся страна.

Тренерские манеры Шевченко отсвечивали тем самым матовым благородством, которое кто-то принимал за недостаток яркости. Его трудно было отнести к физикам или лирикам, к диктаторам или демократам, на которых принято делить тренерский цех, – из-за этого он мог казаться недостаточно фактурным. Но как раз такая ровность позволяла ему применять именно то профессиональное средство, которое требовалось в данный момент. И лучше всего это позволят понять примеры звёзд нашего футбола, которые и зажглись-то во многом благодаря Шевченко.

Допустим, ещё будучи помощником Юрия Сёмина в «Локомотиве», он в 1991-м привёз в Москву Дмитрия Аленичева. Говоря иначе, если бы не зоркий глаз Шевченко, будущий победитель Лиги чемпионов мог и не стать никаким победителем – вкушал бы и дальше в своём Пскове прелести второго дивизиона. То был пример мастера-селекционера Шевченко.

А в Элисте он нашёл верную тональность в отношении Алексея Смертина и его партнёров. Команде, немножко загнанной прежним тренером Павлом Яковенко, команде, чуть лишнего втиснутой в рамки, Шевченко дал нужную порцию игровой свободы – и Россия в 1998-м открыла для себя сенсационный «Уралан». Это сначала. А потом открыла и Алексея Смертина, как раз в том сезоне впервые приглашённого в сборную. То был пример мастера-настройщика Шевченко.

В «Торпедо», куда судьба забросила его дальше, он поучаствовал в становлении Константина Зырянова. Пермяк, только приехавший в столицу из своего «Амкара», тут же получил неприятную травму – и оказался под гнётом горе-болельщиков. Те, во-первых, были уверены, что это не уровень, а во-вторых, вопрошали, зачем его, ещё и калеку, кормить. Да Костя и сам просился обратно. Но Шевченко – помня, конечно же, свои двадцать лет – успокоил парня, дал ему вылечиться и восстановиться, хотя на это ушёл почти весь первый сезон. Зато во втором Зырянов стал уже заметной фигурой в той самой команде, которая обыгрывала «Спартак». То был пример мастера-психолога Шевченко.

В «Торпедо» ему пришлось иметь дело и ещё с одним будущим призёром Евро-2008. В сборной Гуса Хиддинка полузащитник Игорь Семшов играл с акцентом на оборону – и это умение в нём воспитал именно Шевченко. Тот начинал как свободный художник и только в такой роли себя и видел. Тренерские предложения расширить арсенал, играть жёстче, быть на поле мужиком принимал в штыки. Процесс шёл непросто, бывало, строптивца даже приходилось выгонять с тренировок. Но в конце концов тренер на своём настоял. И потом уже повзрослевший Семшов не раз и не два благодарил Шевченко публично – за закалку характера, за воспитание воли, за укрепление мужского начала. И то был пример мастера-педагога Шевченко.

Аленичев, Смертин, Зырянов, Семшов – суперзвёзды нашего футбола. Но при этом, кстати, не суперталанты – в каждом из них божий дар надо было разглядеть и развить. Шевченко поучаствовал в судьбе каждого. Хотя спроси сегодня кого-то со стороны – далеко не всякий скажет, какой тренер объединяет эту четвёрку. Такая вот особенность судьбы.

Да, в этой судьбе нет попсовой яркости. Зато в достатке сдержанного благородства. Спокойный матовый отсвет – это, конечно, на любителя. Хотя любителей таких и не так мало.